На что Опасный Боб ответил: «Мы либо будет помогать друг другу, либо умрём.» Это стало второй Мыслью. Нарисовать взаимопомощь оказалось непросто. Но с другой стороны, даже кики порой тащили на себе своих раненных сородичей, а это была без сомнения взаимопомощь.

Толстая линия, которую Персик получила сильным надавливанием на грифель, означала «нет», а ловушка означала «умирать» или «плохо» или «избегать».

Последняя изображённая на бумаге Мысль звучала так: Не мочиться, где едят. Это было совсем просто.

Персик сжала грифель обеими лапами и тщательно нарисовала: Крыса не должна убивать Крысу.

Она отстранилась немного. Да… вышло неплохо… «Ловушка» была удачным изображением смерти, а мёртвую крысу она добавила, чтобы сделать рисунок ещё серьёзнее. — А если не будет выхода? — спросила она, разглядывая картинку. — Тогда не будет выхода, — ответил Опасный Боб. — Но других крыс убивать нельзя.

Персик печально покачала головой. Она поддерживала Опасного Боба, потому что… потому что в нём что-то такое было. Он не был большим или сильным, он был слаб и почти слеп, и иногда он даже забывал про еду, потому что ему приходила в голову мысль, которая до этого никому — по крайней мере из крыс — в голову не приходила. Большинство его мыслей злили Окорока, например тогда, когда Опасный Боб спросил: «А что такое крыса?» Окорок ответил: «Зубы. Когти. Хвост. Бежать. Прятаться. Жрать. Это и есть крыса.»

Но Опасный Боб возразил: «Но теперь мы можем задать себе вопрос, что такое крыса, значит, мы уже нечто большее.»

— Мы крысы , — ответил Окорок с металлом в голосе. — Мы бегаем, пищим, крадём и делаем новых крыс. Для этого мы созданы !

— Кем созданы? — спросил Опасный Боб, и последовал длинный спор о Большая-Крыса-Глубоко-Под-Землёй-теории.

Но даже Окорок следовал за Опасным Бобом, так же как Загар и Прохода Нет. И они слушали его внимательно, когда он говорил.

Персик всегда внимательно слушала других. — Нам даны носы, — сказал Загар своим людям. Но кто дал крысам носы? Мысли Опасного Боба находили дорогу в головы других крыс незаметно для их обладателей.

Он придумал новый способ думать. Он выдумал новые слова. Ему удалось понять, что с ними происходит. Большие крысы и крысы со шрамами прислушивались к маленькой крысе, потому что Превращение привело их в тёмную страну, и только Опасный Боб был в состоянии найти в ней дорогу.

Персик оставила Опасного Боба у свечки, а сама отправилась на поиска Окорока. Она нашла его прислонившимся к стене. Как и большинство старых крыс, он старался оставаться вблизи стен и избегал света и открытых участков.

Казалось, он дрожит.

— С тобой всё в порядке? — спросила Персик.

Дрожь прекратилась. — Да, да, со мной всё в порядке! — резко ответила старая крыса. — Небольшие судороги, больше ничего.

— Я подумала, что ты почему-то не пошёл ни с одной из групп, — сказала Персик.

— Со мной всё в порядке! — отрезал Окорок.

— У меня ещё есть немного картошки…

— Я не хочу есть ! Мне хорошо!

Что означало, что ему было плохо. Это и было причиной, почему он не хотел делиться своим знанием с другими — кроме его знания, у него ничего не было. Персик знала, что крысы традиционно делали со старыми вожаками. Она видела, какое выражение было у Окорока на лице тогда, когда Загар — более молодая и сильная крыса — говорил перед отрядами, и она знала, что Окорок тоже об этом думал. Пока он был на виду, он держался молодцом, но последнее время он всё больше отдыхал и отсиживался по углам.