— Ага, и твои ноги лопнут, — хмыкнул Морис. — Поэтому ты и не видела этих наконечников. Твои ноги ещё часом не взорвались, а, Сардины?

— Нет, босс, — отозвался Сардины. — Но с другой стороны, ещё только утро.

Малисия Гримм только скорчила гримасу в ответ. — Ха-ха , — сказало она, и с точки зрения Мориса второе «ха» прозвучало отвратительно.

— Э… так ты не собираешься звать стражу, — спросил он.

— И что я им скажу? Что я разговаривала с крысой и котом? — спросила девочка. — Нет, конечно. Стража просто доложит моему отцу, что я рассказываю небылицы, и тогда меня опять перестанут впускать в мою комнату.

— В качестве наказания тебя перестанут впускать в твою комнату? — с удивлением переспросил Морис.

— Да. И тогда я не смогу добраться до моих книг. Я ведь особенная персона, как вы наверно заметили, — гордо заявила Малисия. — Вы слыхали о сёстрах Гримм, Агонисии и Эвиссере Гримм? Это были моя бабушка и моя тётка. Они писали… сказки.

Ага, значит, опасности нет, подумал Морис. Пока она продолжает говорить, всё в порядке. — Я мало читаю, я всё-таки кот, — сказал он. — О чём были эти сказки? О маленьких феях, чьи крылышки звенят во время полёта?

— Нет, — ответила Малисия. — Такая ерунда была им неинтересна. Они писали… настоящие сказки. С кровью, костями, летучими мышами и крысами. Я унаследовала их талант рассказчика.

— Я так и думал, — сказал Морис.

— И если под землёй совсем нет крыс, а крысоловы прибивают к стене фальшивые хвосты, тогда я чую, что дело нечисто, — заявила девочка.

— Извини, — робко проговорил Сардины. — Я думаю, в том, что ты чуешь, виноват я. Я немного разнервничался и…

Сверху раздались шаги.

— Быстро, через задний двор! — проговорила Малисия. — Прячьтесь на сеновале в конюшне. Я принесу вам что-нибудь поесть! Я точно знаю, как всё должно быть!

Глава пятая

— Крыса Руперт была самой смелой крысой. Так говорили все в Пушной Долине.

Из «Приключений господина Вислоуха».

Несколько кварталов поодаль Загар висел в туннеле на четырёх верёвках, привязанных к его поясу. Другие концы верёвок были привязаны к палке, которая лежала на спине очень толстой крысы наподобие доски качелей. Две другие крысы сидели на этих качелях, одна слева, другая справа, и управляли всей конструкцией.

Загар висел прямо над зубцами большой стальной ловушки, заполнявшей собой весь туннель.

Он пропищал сигнал остановки. Палка слегка подрагивала под его весом. — Я сейчас нахожусь прямо над сыром, — сказал он. — Пахнет как Голубая Жила из Ланкра, особо пряный. Выглядит нетронутым. Похоже, уже довольно старый. Опустите меня на две лапы ниже.

Палка задрожала, в то время как толстая крыса меняла позицию.

— Осторожнее, шеф, — закричала одна из молодых крыс, ждавших в туннеле за Отрядом Устранителей Ловушек.

Загар пробурчал что-то, глядя на зубцы прямо перед своим носом. Он вытащил коротенькую деревянную палочку из одного из карманов пояса; к её концу был приделан кусок зеркальца.

— Вы там, перенесите свечку вон туда, — распорядился он. — Да, так хорошо. Посмотрим… — Он поднёс зеркальце к зубцам и медленно повертел его. — А, как я и думал… Это Малый Щелкун Праттлиха и Яули. Старая модель три, но с дополнительной страховкой. Эта штука уже повидала виды. Ну хорошо. С Малыми Щелкунами мы уже знакомы. У нас будет сыр к чаю, ребята!