– Что, никто не может догадаться дверь закрыть? – рявкнул Килкуллен, забыв про ирландский акцент. – Хватит дурака валять. Скажите, Христа ради, что у нас с делом «Ламаар»?

Я изложил все события, произошедшие со вчерашнего вечера, упирая на предположение относительно истинного смысла флипбука.

– Согласен, – произнес босс, внимательно выслушав. – Идите и по одному, и по другому следу. Во-первых, проверьте версию с местью педофилу. Всесторонне проверьте, а то знаю я вас. Сьютула и Лэнджер помогут вам выйти на друзей и родственников жертв Элкинса, достаточно разъяренных… Что ты ржешь, Биггз, не жертв разъяренных, а друзей и родственников, неужели не понятно? Продолжаю. Достаточно разъяренных, чтобы замочить Элкинса. Далее. Езжайте в «Фэмилиленд» и поговорите с начальником охраны. Если мы действительно имеем дело с серийным убийцей, который охотится на мультяшек, «Ламаар» захлебнется в дерьме. Наше дело предупредить. Плюс вам не повредит еще раз осмотреть место преступления.

– Отличная мысль, босс, – гаркнул Терри.

– И нечего мне льстить, – устало отвечал Килкуллен. – Мысль не моя, а ваша.

– Она действительно заходила в наши черепушки. Но как-то прошла боком, – не унимался Терри.

– Вы пока ни словом не упомянули о мафии. Эта мысль тоже прошла боком? А вот нашего губернатора она посетила, а ведь ему за разработку версий не платят.

Килкуллен нас сцапал. Мы лоханулись по-крупному, и расправа не заставит себя ждать.

– Что и требовалось доказать! Вы ни хрена не знаете о связи с мафией!

– Нет, сэр, – подтвердил Терри. – Наверно, губернатор с ней чаще связывается, сэр.

– Наверно, губернатор чаще читает газеты. Вам вот известно, что «Ламаар» затеяла в Вегасе строительство нового развлекательного комплекса совместно с отелем «Камелот»? Уж про «Камелот»-то вы слыхали? Его открыл Энрико Леоне – давно, еще когда вся его команда обосновалась в Неваде. Семейство Леоне до сих пор владеет «Камелотом». Сейчас – в лице внучки Леоне.

– Ее зовут Арабелла, – вставил я.

– Значит, вы в курсе. Что ж, стало быть, не все потеряно.

– Послушайте, лейтенант, – произнес Терри, – мы расследуем дело о Кролике с первого дня. Покойник – педофил, притом судимый, вот мы и прорабатываем эту версию. Не исключена месть компании – мы и эту версию прорабатываем. Ни один из опрошенных даже не намекнул на участие мафии, да и само дело мафией не пахнет. Впрочем, раз вы считаете, что в Сакраменто раскроют убийство раньше нас, пожалуйста. – И Терри швырнул папку Килкуллену на стол. – Пускай подавятся…

– Тише, тише, здесь тебе не Бронкс. Ишь какие мы обидчивые! Губернатор надрал мою задницу, я надрал ваши. Это называется иерархическим геморроем. – Килкуллен всучил Терри дело Элкинса обратно. – Сколько вы уже у меня под началом?

– Три с половиной незабываемых года, – отвечал Терри, взяв папку.

– Хоть раз я на вас давил? – продолжал Килкуллен. Терри только хмыкнул.

– Ну, может, пару раз я ненавязчиво и подталкивал вас к правильному решению, но лишь потому, что я вам как отец родной. А вот теперь, когда убит педофил в кроличьей шкуре, я намерен на вас давить. Надеюсь, ясно? Раньше вы сами устанавливали себе режим работы, теперь этим займусь я. Губернатор позвонит в пять, чтобы узнать, как продвигается дело. «Продвигается» – ключевое слово. – Красное сугубо по-ирландски лицо побагровело тоже сугубо по-ирландски. – Известно вам, что это означает, когда губернатор говорит «дело продвигается»?