– Я знала, что рано или поздно вы пригласите меня в кино, – одними губами улыбнулась Эми. – Едем.

Глава 67

Если в Диснейленде главной улицей является Главная улица, то в «Фэмилиленде» – Журавлиная улица. Дом номер 23 представляет собой точную копию родного дома Дина Ламаара. По дороге в «Фэмилиленд» я только и думал, настоящий это адрес или выдуманный.

Видимо, архитекторы поставили себе цель показать типичный дом эпохи Великой депрессии. И им это удалось. Комната маленького Дина была словно заморожена во времени: на стуле валялась одежда, на полу – сбитые, башмаки. Видимо, Дини не страдал чрезмерной аккуратностью, что должно было импонировать юным посетителям музея. Игрушки и учебники пребывали в тщательно продуманном беспорядке, зато на стенах красовались рисунки Дини. Последнее обстоятельство вступало в явное противоречие с версией Ига относительно характера преподобного Ламаара; похоже, взрослый Дин Ламаар предпочел ревизионистский взгляд на собственное детство. По версии Ига, Дини прятал рисунки, иначе отец душу бы из него вытряс, как он один умел.

Имелись и фотографии мамы и папы, и их биографии, причем Ламаары были поданы как самая обычная американская семья, принадлежащая к среднему классу. Так кому же верить? Игу, измыслившему страшную историю о запуганном мальчике, который убивает своего отца, не вынеся издевательств, или «Фэмилиленду», изобразившему семейство преподобного Ламаара в розовых тонах?

Мы доехали до «Утенка Декстера» и на лифте спустились на уровень Б. Эми повела меня по коридорам, более напоминавшим лабиринт.

– Сейчас вы увидите Максин Грин. Готовьтесь морально, – предупредила Эми.

– А кто это – ламааровская разновидность диснеевского персонажа или очередная эксцентричная сотрудница?

– Не столько эксцентричная, сколько язвительная. У нее язык как бритва. А еще она первая афроамериканка, которую Дин Ламаар взял на работу.

«И сразу сослал на уровень Б, с глаз долой», – подумал я.

Мы подошли к двери с табличкой «Видеоархивы». Эми достала свою карточку, дверь открылась, и мы оказались в огромной, как два теннисных корта, комнате, уставленной стеллажами с видеокассетами и дисками. За столом сидела крохотная, усохшая от старости женщина с темно-коричневой кожей и белоснежными курчавыми волосами, собранными в жалкий пучок.

– Познакомьтесь, – сказала Эми. – Максин, это мистер Ломакс. Мистер Ломакс, это Максин Грин.

Понизили с детектива до мистера, мысленно отметил я.

– Максин отвечает за видеоархивы с тех самых пор, как изобрели видео, – пояснила Эми. – Раньше этот отдел назывался «Архив видеокассет».

– А еще раньше – «Архив глиняных табличек», – без тени улыбки произнесла Максин. – Эми, деточка, чего тебе сегодня надо?

– Фильм «Последнее слово Дини», – сказала Эми.

– Он у меня в папке под названием «Мухи дохнут на лету». – Максин шустро застучала по клавиатуре и, проигнорировав очки, висевшие у нее на шее на золотой цепочке, подалась вперед и прищурилась на экран. – Имеются копии с испанскими и французскими субтитрами, так что в качестве колыбельной фильм можно использовать на трех языках. Кстати, и исходник есть. Не желаете?