– Разумеется. А фамилию чужую поставил исключительно из чувства, которое паче гордыни.

На шоссе номер 28 у меня неожиданно начал ловить мобильник. И первым, кого он поймал, был Терри.

– Добро пожаловать в «Фэмилиленд», – произнес Терри. – У нас жертва номер четыре.

Я шарахнул кулаком по приборной панели и, перехватив удивленный взгляд Фэлко, пояснил:

– Очередное убийство, – а в трубку произнес: – Терри, пожалуйста, поподробнее.

– Убита сотрудница, белая, сорока четырех лет, по имени Роуз Айкманн. Она водила автобус, курсировала между парковкой и главным входом. Возила посетителей от машин к парку и обратно. Ее обнаружили в полдень на водительском месте в пустом автобусе. Задушенной. Орудие убийства – очередной сувенир, галстук красного цвета с дюжиной веселых ламааровских зверят. Очень надеюсь, что убийца снял его с собственной шеи. Галстук уже на экспертизе – Джесс ищет частички кожи, чтобы определить ДНК.

– А флипбук убийца оставил?

– Еще бы. Я думал, там будет рука с четырьмя оттопыренными пальцами, но у маньяка воображение побогаче, чем у нас с тобой. В книжечке четыре руки, по отдельности; когда листаешь, каждая рука показывает палец. Пошел ты, пошел ты, пошел ты! А на случай если с трех раз непонятно – видимо, для особо одаренных копов, – имеется контрольный четвертый палец.

– Как продвигаются остальные лабораторные исследования? Нашли что-нибудь существенное на письме с требованием выкупа?

– Если ты раскатал губу, что там аккурат посередке будет отпечаток большого пальца, закатай обратно. Ни на бумаге, ни на конверте, ни на пакете ничегошеньки не обнаружено. Нож для вскрытия писем, как и остальные орудия убийства, действительно продается в сувенирных киосках; мы пересмотрели все чеки, но без толку. Джессика выделила некую ДНК из субстанции, которой заклеивали конверт. Это слюна. Угадай чья. Собачья. Что и требовалось доказать. Мы имеем дело с психопатом, который держит нас за идиотов.

– Раз он такой умный, что же он задушил водителя автобуса? – возразил я. – Или наш психопат считает, что Роуз выложит двести шестьдесят шесть миллионов за такую мелкую сошку?

– Майк, он не просто умный – он в своем роде гениальный. Ты, наверно, не расслышал имя жертвы. Ее звали Роуз Айкманн. Чуешь? Роуз. Айк. Ну а «манн» – это, видимо, намек на национальность.

Ощущение сильно смахивало на боль при ударе ниже пояса. Если меня так скрутило, что же должен чувствовать Айк Роуз?

– А что Роуз говорит?

– Выражает соболезнования родным и близким убитой, но стоит на своем: «Ни цента проклятым вымогателям». Зато Эми меня просто достала. Повторяет как попугай: «Они и дальше будут убивать невинных людей». Так, на всякий случай – вдруг я забыл? Эми думает, если она будет торчать у меня перед носом двадцать четыре часа в сутки, я быстрее раскрою дело. Да, кстати: как прошла беседа с Игом?

Я вкратце рассказал о визите к Игу, не забыв упомянуть, что Ламаар убил родного отца.

– Отлично. Вместо чистосердечного признания Иг добавляет нам пятое убийство. Похоже, он просто тебя дразнит. А ты-то сам что о нем думаешь?

– Однозначно невиновен. Отстаивает свои корыстные интересы. Знает «Ламаар» с такой неприглядной стороны, какая обывателям и в страшном сне не снилась.