Они с Иаковом познакомились во время службы в армии. Обоим тогда было по двадцать. Иаков был сильный. Иаков был красивый. Иаков был смелый. Но имелась у него и ахиллесова пята – он был поэт. И мечтатель. Каждую свободную минуту Иаков писал стихи. За десять лет брака он написал десять поэтических сборников, ни один из которых не удалось опубликовать. Правда, Иаков всегда повторял: «Только бы один сборник продать, а уж остальные читатели вмиг расхватают».

Иаков из сил выбивался, чтобы содержать семью. Водил почтовый фургон, работал ночным сторожем в больнице и, конечно, официантом. В оставшееся время он писал. Они жили в двухкомнатной квартирке. Мальчики спали в маленькой комнате, а Пенина с Иаковом – в большой. Денег на маленькие радости жизни – например рестораны и путешествия – не хватало; не хватало их и на страховку. Поэтому, когда Иаков погиб при взрыве в автобусе, Пенине даже не на что было его похоронить.

Похороны оплатило правительство. Пенина как вдова жертвы теракта получала ежемесячное пособие. Его хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Пенина едва сводила концы с концами, пока не появился Хаим Шлотт. Хаим владел пятью ресторанами, включая тот, где Пенина раскручивала посетителей на напитки. Хаим был на пятнадцать лет старше Пенины; жирный, тяжелый, он как-то одновременно шевелил мохнатыми бровями и не менее мохнатыми пальцами, наваливался, тухло дышал, а в остальное время порол чушь. Хаим Шлотт не читал стихов, зато у него водились деньги.

Хаим пускал слюни, сквозь витрину булочной глядя на исхудавшую Пенину. «Знаю, у меня красивые ноги, – думала Пенина, – но красотой детей не прокормишь». И она раздвинула ноги, и расстегнула бюстгальтер, и впустила Хаима в булочную. Хаим стал дарить ей драгоценности, которые Пенина продавала, а взамен покупала подделки. Пенина заложила бриллианты из прелестных пуссет за четыре тысячи долларов и вставила в оправу циркон. Пенина продала жемчужное ожерелье за шесть тысяч долларов и купила искусственный жемчуг в десять раз дешевле.

Хаим был очень щедр; теперь он надумал на ней жениться. При одной мысли о свадьбе Пенину затошнило. Она глотнула колы, открыла сумочку, достала бумажник. В бумажнике хранилась семейная фотография – последняя фотография с Иаковом.

Иаков навсегда остался молодым и красивым. На фото он был в белых шортах и линялой голубой рубашке-поло с логотипом ресторана, в котором когда-то работал. Иаков правой рукой обнимал Пенину за плечи, на сгибе левой держал двухлетнего Дова. Шестилетний Ари стоял рядом. Они сфотографировались в одно из немногих свободных от работы воскресений. Целый день они провели в парке: фотоаппарат запечатлел деревья, траву, голубое небо и другие счастливые семьи на заднем плане. Сколько из них с тех пор постигла смерть, болезни, разводы?

– Иаков, – прошептала Пенина и, оглядевшись, убедилась, что никто на нее не смотрит: каждый занят своим обедом, своим ребенком, своей жизнью.

Пенина снова обратилась к фотографии:

– Иаков, не надо нам с мальчиками никаких денег, лишь бы ты был жив. Но тебя больше нет, а я не могу допустить, чтобы наши дети и дальше прозябали в бедности. Пожалуйста, прости меня за все, что я должна сделать.