Закурив новую сигарету, Райан задумался. Это работа не столько разведки, сколько полиции…

А главная задача будет состоять в том, чтобы расставить приоритеты.

«Да, в этом-то вся проблема. Если мы с кем-нибудь поделимся этой информацией, она каким-то образом обязательно просочится, и тогда станет понятно, что „кролик“ у нас в руках. И знаешь что, Джек? В настоящий момент „кролик“ представляет для ЦРУ большую ценость, чем жизнь папы римского.»

Проклятие! Это было сравнимо с обманным приемом джиу-джитсу, с тем, что стрелка компаса вдруг поменяла полярность. Север стал югом. Внутри — это теперь снаружи. И интересы американской разведки перевешивают жизнь главы Римско-католической церкви.

Должно быть, лицо Райана выдало его мысли.

— Случилось что-то неладное, мистер Райан? — озабоченно спросил Кролик.

У Джека мелькнула рассеянная мысль, как странно, что ему известно такое слово.

— Все дело в том, что вы нам только что сообщили. В течение вот уже двух месяцев мы тревожились за жизнь папы римского, однако до сих пор у нас не было никаких конкретных доказательств того, что жизни понтифика действительно что-то угрожает. И вот сейчас вы сообщили нам эту информацию и теперь кто-то должен принять решение, как нам к ней отнестись. Вам известны какие-либо конкретные детали операции?

— Нет, практически никаких. В Софии ей занимается наш резидент, полковник Илья Федорович Бубовой. Он занимает очень ответственный пост. Если так можно выразиться, Бубовой является послом КГБ в «Държавне сигурности». А этот полковник Строков — его фамилия мне знакома по предыдущим делам. Он выполняет и другую работу, но если в кого-то нужно всадить пулю, это поручают Строкову, вы меня понимаете?

Райана не покидало ощущение, что он смотрит второсортный боевик, вот только в кино нехорошее, всемогущее ЦРУ имело специальный отдел убийц, напоминающий шкаф с кишащими внутри кровожадными летучими мышами-вампирами. Когда директору требовалось с кем-либо расправиться, он просто открывал дверь шкафа, выпуская одного из вампиров, тот улетал, совершал свое кровавое дело и послушно возвращался назад в шкаф, где висел вниз головой до тех пор, пока не возникала необходимость убить кого-нибудь еще. Ну да, так все и обстоит на самом деле. Голливуд изобразил все в мельчайших деталях, вот только правительственная бюрократия не может действовать без бумаги — никто пальцем не пошевелит без письменного приказа, потому что только листом белой бумаги с черными чернилами можно будет прикрыть свою задницу в том случае, если что-нибудь пойдет наперекосяк. Так что если действительно нужно физически убрать какого-то человека, кто-то из чиновников должен подписать соответствующий приказ, а кто рискнет поставить свой автограф под подобным приказом? Таким поступком можно запятнать себя на всю жизнь, поэтому чиновники будут отфутболивать приказ наверх до самого Овального кабинета, но и там к нему вряд ли отнесутся как к документу, достойному занять место в президентской библиотеке, увековечивая память человека, известного в силовых структурах, как Верховный главнокомандующий. А на предшествующих этажах власти приказ никто не подпишет, потому что правительственные чиновники никогда не высовываются — их так учили.

«Все кроме меня,» — подумал Райан. Но и он не сможет хладнокровно лишить жизни человека. Он даже не смог убить Шона Миллера, хотя в тот момент кровь в нем буквально кипела, и хотя гордиться этим было как-то странно, об альтернативе не могло быть и речи.